Чего только не коллекционируют люди! То, что в представлении одних является ненужным хламом, для других – это дорогие сердцу вещицы, бесценные экспонаты домашней коллекции. Многие коллекционеры и сами порой не могут внятно объяснить своё пристрастие к собирательству определённых вещей и предметов.
Житель Хвалынска Иван КОЛОБОВ – коллекционер с чёткой осознанной мотивацией. Многие годы он собирает раритетные по нынешним временам швейные машинки, собственноручно реставрирует, возвращая им изначальный вид и «работоспособность».
СОХРАНИЛ И ПРИУМНОЖИЛ
У каждой швейной машины из коллекции Колобова свои названия, биографии и страны происхождения. Иван Васильевич, рассказывая о них с теплотой, как о живых, любимых им существах, поведал интересную историю, в которой человеческие судьбы тесно переплетаются с преданиями из жизни этих швейных механизмов.
– Отец мой, Василий Иванович Колобов, получил на фронте тяжёлое ранение, из-за которого возникла необходимость ампутировать ногу выше колена. Ногу у отца отняли, подлечили, выдали костыли и комиссовали, – издалека начал свой рассказ Иван Колобов.
До войны папа учился на ветеринарного врача, но закончить обучение не успел, призвали в действующую армию. Несмотря на это, в райкоме ему предложили должность колхозного ветврача. Отец, долго не думая, согласился, тем более мама к тому времени имела диплом агронома. Сразу два молодых специалиста, да ещё в те тяжёлые для страны годы – находка для колхоза!
Однако отец в этой должности проработал меньше года. Инвалидность не позволила. В овечьих кошарах навоза по колено, после дождей там и здоровому человеку не пройти, а каково было отцу? Костыли проваливаются, застревают так, что не вытянешь! Отец, находясь там, постоянно падал, пачкался, травмировался – сплошная мука, а не работа!
Когда терпение лопнуло, пришёл на приём к первому секретарю районной партийной организации и, объяснив причину отказа от занимаемой должности, попросил подыскать ему другую работу. Партийный секретарь внимательно выслушал и говорит, что в Саратове организованы специальные курсы для фронтовиков-инвалидов. В течение года там обучают на мастеров по ремонту часов, швейных машин и другой бытовой техники. Мол, если согласен, то даём тебе целевое направление на учёбу, будешь получать хорошую стипендию.
Отец согласился, а выучившись, стал ремонтировать швейные машины, попутно освоив портняжное ремесло. Нередко отцу приносили на запчасти «убитые» (в том числе трофейные) машинки, но он считал делом чести мастера подарить им шанс на вторую жизнь. Таким образом, в доме появились первые швейные машины, положившие начало существующей ныне коллекции.
В детстве я любил наблюдать, как работает отец. Когда мне было лет десять, попробовал самостоятельно отремонтировать кем-то принесённую машинку. Получилось! Отец остался доволен моей работой. Потом стал экспериментировать с пошивом одежды и головных уборов. Дома много лет хранились немецкие брюки потрясающего небесно-голубого цвета. Сшиты они были несуразно, снизу узкие, а от колена расширялись на манер шаровар.
Отец эти брюки не носил, поэтому без сожаления отдал их мне на «растерзание». Из верхней части «шаровар» я сделал клеши. В итоге получились шикарные джинсы, которые долгое время были предметом зависти хвалынских пацанов. Дома отыскался отрез коричневого вельвета, и я сшил из этой ткани куртку на молнии и кепку. Потом начал изготавливать изделия из кожи: ремни, портмоне, сумки, верхнюю одежду. Словом, одевался модно и эксклюзивно.
После ухода отца из жизни мне досталась собранная им коллекция швейных машин, которую я сохранил и приумножил. На сегодняшний день в ней находятся двадцать пять экземпляров, многие из которых достаточно редкие. В ней присутствуют швейные машинки, произведённые в Китае, Германии, Финляндии, Венгрии, Шотландии, Польши, Белоруссии, Украины и СССР (Подольск, Ржев, Тула). Самую старую машинку мне подарил товарищ – это легендарная «Singer», выпущенная в конце XIX-го века. Машинка в рабочем состоянии, даже деревянный заводской футляр отлично сохранился.
Примечательно, что в Россию «Singer» пришла через франшизу. С 1887 по 1902 год в стране действовала «Мануфактурная компания Зингер», ввозившая все товары из-за рубежа. В дальнейшем было создано собственное предприятие в Подольске, которое за 11 лет нарастило объёмы производства до 600 000 единиц техники в год и развило сеть продаж до 2500 магазинов по всей стране. Можно предположить, что оказавшаяся в Хвалынске «Singer» была создана именно в тот временной период.
ОНИ ПРИХОДЯТ
Чудесным образом
Многие коллекционеры в поиске новых экспонатов для своей коллекции затрачивают немало сил, средств и времени. По признанию Ивана Колобова, швейные машинки, будто по какому-то зову, чудесным образом сами попадают к нему. Иногда их приносят как семейные реликвии, которые новым наследникам не нужны, но и отнести на мусорку у них рука не поднимается. Хотя одну из раритетных машинок Иван увидел именно на мусорке – довольно редкий экземпляр находился в идеальном состоянии.
Изобилие швейных машинок с разными техническими параметрами и возможностями позволяет Ивану Колобову изготавливать швейные изделия любой сложности. По Интернету ему поступил заказ от военно-исторических реконструкторов – изготовить маршевые ранцы, какими пользовались солдаты Вермахта во Второй мировой войне.
– Меня заинтересовал этот заказ. В Интернете нашёл подробную информацию о конструкции, материалах и фурнитуре ранцев, которые использовались немцами ещё в Первую мировую. Изучил и сделал точные копии ранцев – как и положено, из телячьей кожи и брезента. Вообще мне нравится изготавливать необычные вещи, – рассказывает Иван Колобов.
В разговоре выяснилось, что, имея уникальную коллекцию швейных машинок, Иван Васильевич в своей рабочей мастерской пользуется тремя машинами, произведёнными в советское время на Подольском заводе (том самом, где XIX веке начали изготавливать лицензионные «Зингеры»). У каждой из них свои производственные функции. Одна из них предназначена для работы с плотными материалами – игла пробивает меха и кожи, брезент и т. д.
В финале нашего интересного общения Иван признался, что, имея такую обширную коллекцию, не может равнодушно пройти мимо новых, неизвестных ему швейных машин.
– Я, как цыган, увидевший хорошего коня, волнуюсь, страстно желая испытать его! Тихий стрекот машинки для меня, как музыка или любимая песня, которую можно слушать бесконечно, – улыбается в усы Иван. Такая вот страсть у человека!