18 января исполнилось 80 лет со дня прорыва блокадного кольца вокруг непокорного города на Неве. На эту же тему 50 лет назад советские школьники писали конкурсные сочинения «О вечно живых». Одно из них, Натальи Пестравской, ученицы 8 класса школы № 4 города Хвалынска, мы предлагаем вашему вниманию.
На Пискарёвском кладбище
Я на Пискарёвском кладбище… Тишина… Меняется караул. Беспокойно колышется пламя Вечного огня. В нём будто живые сердца ленинградцев трепещут… Священная земля. В вечном молчании – фигура скорбящей женщины. И, как клятва, как боль, слова на граните: «Никто не забыт, ничто не забыто».
От подножия Родины-матери тянется аллея красных роз. Кажется, что это кровь твоих детей, Мать! Ты, печальная и гордая, венчаешь славою подвиг своих дочерей и сыновей… Кругом слёзы. Люди плачут. Мелькает белизна платков. Звучит такая мелодия, от которой щемит сердце и хочется рыдать. Пискарёвское кладбище. Здесь похоронено много людей. Чьи-то мать, сестра, брат…
У одной из могил стоит седой полковник. Из его глаз бегут слёзы. Он грустными, задумчивыми глазами смотрит на мраморную плиту, на которой написано: «1942 год». Может, он вспоминает?.. Вспоминает, как гитлеровцы сбрасывали листовки, а в них: «Ленинград в железном кольце немецких войск, сопротивление бесполезно». Но они ответили: «Умрём, но город Ленина не сдадим!»
Или он вспоминает, как в холодных цехах Кировского завода работали его товарищи? На заводе тоже был фронт. Прямо в цехах рвались снаряды и бомбы. Рядом со станками стояли винтовки. А потом голод, голод, голод… Хочется есть, а хлеба только крошечный кусочек! 125 г блокадного хлеба, смешанного наполовину с опилками и отрубями. Кусочек, который только тает во рту. Но завод работал, работал для фронта.
Деда, деда, не плачь! – это его внучка. Она большими карими глазёнками смотрит непонимающе на лицо деда. – Деда, тебе больно? Да? – с беспокойством спрашивает она, поглядывая то на полковника, то вокруг…
Он очнулся. Посмотрел на внучку, погладил её пушистые волосы, грустно улыбнулся и, вытерев слезу, снова стал смотреть на плиту, на которой написано: «1942 год». Он вспомнил, как брал Воронью Гору, идя на штурм. Отсюда из громадных орудий фашисты вели артобстрел города. Они громили школы, больницы, пекарни, магазины. Советские бойцы взяли высоту, разгромив фашистов.
Перед глазами полковника мелькнуло лицо дочери, девчонки военных лет. Тогда ей было 11, а она тушила зажигательные бомбы. Рядом с ящиками песка лежали её любимая кукла и плюшевый мишка. Обстрелы и бомбёжки Ленинграда продолжались часами – в городе вспыхивали пожары. И дети научились тушить бомбы. Они тоже встали на защиту города…
Рядом стояла внучка. В руках она держала гвоздики… Когда была прорвана блокада Ленинграда, длившаяся 872 дня, девушки-санитарки преподнесли бойцам гвоздики, каким-то неведомым чудом уцелевшие в разрушенном городе и выращенные неизвестно каким волшебником. Значит, жизнь продолжалась! А сколько жизней из блокадного Ленинграда унесла война! 641803! Среди них и жена полковника. Он сам вёз её окоченевший труп на кладбище. Она умерла от дистрофии. Это была болезнь сотен ленинградцев. Дистрофия – болезнь голода. Дочь не плакала: маленькая, худенькая, прозрачная, она как бы окостенела от горя. Он тоже. Не было слёз. Но нельзя падать духом!
Дома в пустой, холодной квартире из старого бумажного репродуктора жёстко и уверенно звучал голос мужественной Ольги Берггольц:
Умру, – а ты останешься, как раньше,
И не изменятся твои черты.
Над каждою твоею чёрной раной
Лазоревые вырастут цветы…
Полковник плакал. Глядя на дедушку, заплакала и девчушка. Крупные слёзы текли по её румяным щёчкам. Девочка положила гвоздики на плиту, и они закрыли надпись «1942 год».
Пискарёвское кладбище … Меняется караул… Старый полковник прощался, прощался с детьми, женой, знакомыми и незнакомыми. Он уходил и повторял тихо, одними губами: «И всё же живём!»
Уходила и я. До свидания, люди! Спасибо вам за мужество и героизм!
P. S. За сочинение учительница русского языка и литературы поставила мне «пять», но под оценкой было слово: «Списано».
Доказывать, что она не права, я не стала. Ведь не будешь рассказывать, что свежи были чувства от посещения в летние каникулы Пискарёвского кладбища в Ленинграде… Что поразил хранившийся в краеведческом музее кусочек хлеба со спичечный коробок, который выдавали жителям города по карточкам… И книжечка Тани Савичевой, которая записывала на каждой страничке умерших от голода родных… А на последней: «Осталась одна я, Таня».
Но самолюбие было задето. Поэтому с присущим мне юношеским максимализмом я выучила текст сочинения наизусть и прочитала его на концерте в актовом зале школы № 4 на День Победы. Было это в 1973 году.
(Из краеведческого сборника «Они эпоху взвалили на плечи»).
Н. А. ДОРОФЕЕВА