Как хвалынские мальчишки немецкого диверсанта поймали. Об этом и других событиях военной поры вспоминает известный хвалынский педагог Александр Николаевич Быстров.
Жизнь на воде
Больше сорока пяти лет Александр Николаевич учил хвалынских школяров музыке и труду. Хотя, как сам признаётся, школьным учителем в детстве себя не мнил. Более того, курьёзный случай произошёл с ним 1-го сентября 1942 года, когда Саша Быстров первый раз в первый класс отправился. Не понравилось мальчугану, что учительница начальной школы Марья Филипповна посадила его за одну парту с какой-то незнакомой девчонкой. Отсидел он первый урок да и сбежал. Так что 2 сентября в школу беглого первоклассника сестра Люся привела. У той не забалуешь!
Не исключено, что способность к столь вольнодумным поступкам проявилась у Саши из-за образа жизни. До войны его родители Наталья Васильевна и Николай Алексеевич сопровождали грузовые баржи, ходившие по Волге-матушке от Астрахани до Рыбинска.
И когда пришло время мне на свет появиться, – рассказывает Александр Николаевич семейное предание, – высадил отец маму в Хвалынске, где жили его родители, а через несколько месяцев забрал нас обоих на баржу. На воде и прошло всё мое детство, на воздухе, на воле. В Хвалынске мы осели, когда настала пора нам с сестрой собираться в школу. Родители расстались с транзитом и устроились на местную переправу.
Не хуже, чем первый школьный день, помнит Александр Николаевич первый день Великой Отечественной. Это было воскресение. С утра светило солнышко, все были радостные, в приподнятом настроении. И вдруг сообщение по радиотарелке: война!
Для меня, пацана, всё это было не очень понятно, – вспоминает Александр Николаевич, – но по реакции взрослых я понял – случилось плохое. Кругом какая-то суета, слёзы, все вокруг говорят про беду, а мужчины ещё и про военкомат. Но отцу повестка пришла не сразу. Нужно же было кому-то на водном транспорте работать, там и так почти одни женщины остались.
Пароход на войну
Он, как вчера, помнит день, когда провожали на фронт отца Николая Алексеевича. Вся семья собралась на пристани в Ивановке. (В те годы, во второй половине лета, пристань «переезжала» из Хвалынска в район Ивановки из-за мелководья).
Провожали нескольких человек, – продолжает Александр Николаевич, – поэтому на мостках собралось довольно много народу. Пароход на войну опаздывал. Отец поднял меня на руки и спрашивает: «Сынок, как мне воевать, чтобы грудь в крестах иль голова в кустах?» Я соображаю – ага, кресты бывают только на кладбище, значит, грудь в крестах – это плохо. Ну и отвечаю папе: лучше голова в кустах! А он только головой качает – удружил сынок… Тут с верхней стороны Волги показался теплоход, и практически одновременно с ним на причал стремительно заехала легковушка. Оказалось, это из алексеевской конторы пароходства привезли бронь для отца. Какие эмоции испытал он в тот момент? Мне кажется, что радость быть с семьёй соседствовала с чисто мужской досадой по поводу того, что не удалось побывать на фронте.
Кусок со спичечный коробок
О военном голоде люди, свидетели тех событий, вспоминают по-разному. Одни – о котлетах из лебеды, другие – о сладких почках лесных деревьев, а у кого-то до сих пор перед глазами стоит горстка картофельных очисток для супа. У Александра Николаевича на этот счёт своя история.
До войны мама пекла хлеб, высокий такой, вкусный, мы называли его калач. О нём я всю войну вспоминал. В эти лихие годы хлеб давали по карточкам. Помню, мама отрезала нам по кусочку со спичечный коробок, и мы сосали его, как конфетку. Здорово выручала, конечно, волжская рыба. У нас её все ловили: и отец, и мама, и дед, который в тёплое время года просто жил в лодке. А ещё помню, ходили мы с мальчишками зимой на Сосновый остров. Там росли какие-то вьюны со стручками, вроде гороховых, но с зёрнышками, как гречка. Мы их собирали, потрошили и варили.
В военные, да и послевоенные годы тоже, ребятишек в школах подкармливали. С особой эмоцией вспоминает Александр Николаевич ароматную тыкву. Зимой заботливые технички запекали половинки тыкв в печках и раздавали полуголодной детворе малюсенькие кусочки. Видать, много тыквы росло на пришкольном участке, каждый день ученики тогдашней третьей школы это лакомство на переменке получали.
После войны карточки отменили. Забота добывать себе хлеб насущный полностью легла на плечи мирных жителей. Старшая сестра Александра Николаевича часто уходила в ночную очередь за хлебом. Утром её меняли родители.
В хлебный магазин, – продолжает Александр Быстров, – с открытия запускали по десять человек. Я же прятался между родителями и стенкой магазина и проскальзывал в магазин одиннадцатым. Кстати, сейчас в этом помещении работает салон мобильной связи МТС.
И глаза с болью…
Говорили ли в школе о войне? По воспоминаниям Александра Николаевича, всегда говорили. Поначалу, когда советские войска отступали, все расстраивались, грустили. Когда освобождали города – ходили окрылёнными, радовались, обсуждали. Но, по большому счёту, они знали войну в лицо. Часто к хвалынской пристани причаливали пароходы с ранеными, которые долечивались в местных госпиталях. Раненых выносили, укладывали на причальный дощаник. Красные бинты и глаза с болью – так вспоминает об этом мой собеседник.
В сорок пятом победа над фашистской Германией была уже ожидаемой, – говорит Александр Николаевич, – к этому моменту вся наша территория была освобождена. Но мы ждали официального объявления по радио. И вот 9-го мая объявили победу. Это был праздник! Все, даже незнакомые люди, на улицах обнимались, целовались, ликовали, поздравляли друг друга. Застолий, как сейчас принято, тогда не было, жили впроголодь. О голоде мы стали забывать ближе к пятидесятым годам.
Об окончании войны говорило и то, что городские улицы, по воспоминаниям Александра Николаевича, стали наполняться людьми в военной форме, бывшими фронтовиками. Многие были без рук, без ног, на костылях…
Нам, конечно, очень тяжело было на это смотреть. В соседнем доме жили наши друзья Кудряшовы, два брата и сестрёнка. Их семья получила похоронку на отца. После этого мы маму их редко видели, она в пекарне пропадала, чтобы одной троих ребятишек прокормить.
Подвиг мальчишек
Не знаю, можно ли назвать это подвигом, но поступком и даже вкладом в общую победу можно. История эта произошла в военную годину. И почти случайно. Стайка хвалынских мальчишек, среди которых, как вы уже, наверное, догадались, был и Саша Быстров, резвилась на своей любимой пристани. В какой-то момент пацаны решили пробраться в трюм дебаркадера. В трюме же темнота – хоть глаз выколи.
Сидим мы в этом трюме, – рассказывает Александр Николаевич, глаза постепенно к темноте привыкают, уже что-то видно. Видим, как какой-то мужчина тоже забирается в трюм, переодевается из военного в гражданское, в руках его мелькает пистолет. Мы замерли. Мужчина, не заметив нас, выскользнул наружу.
Ребята тоже не стали ждать, выбрались на белый свет и рассказали о случившемся первому попавшемуся милиционеру. Оказалось, не зря мальчишки заподозрили неладное. Милиционеры задержали самого настоящего диверсанта. История пока умалчивает, что понадобилось ему в маленьком приволжском Хвалынске. Но следователь очень благодарил Сашу Быстрова и его друзей за проявленную бдительность.
Наталья Кологреева
P.S.: В Центре социального обслуживания населения Хвалынского района (ул. Советская, 142) открыта выставка резных работ Александра Николаевича Быстрова. Невероятно красивые вазы, кубки, разделочные доски – настоящие шедевры из дерева. Приходите полюбоваться!
1954 год.