28 января (9 февраля) исполнилось 135 лет самому знаменитому красному командиру
Гражданской войны, любимому народному герою Василию Ивановичу Чапаеву.
С детских лет я знала, что мой дед Степан Андреевич Пестравский с 14 октября 1918 года служил в Гражданскую войну вестовым в штабе 25-й стрелковой дивизии под командованием В. И. Чапаева, и гордилась этим. Даже на смотре художественной самодеятельности читала стихотворение, сочинённое отцом: «Мой дедушка – чапаевец и славный командир»… И помню, как в 1967 году в кинотеатре «Горн» смотрели с братом и отцом фильм «Чапаев», снятый в 1934-м. Выходили из кинотеатра со слезами на глазах…
Из записной книжки А. С. Пестравского: «С неослабевающим вниманием следил я за сменой картин на старой киноленте, с тем же мальчишеским чувством, как и в 1934 году, зимой. Как и все мои сверстники, девяти – десятилетние юнцы, я десять раз ходил тогда смотреть Чапаева, надеясь, что он … выплывет, спасётся.
Детские годы мои прошли в заволжских степях, где воевал этот легендарный комдив. Пугачёв и Перелюб, Семиглавый Мар и Уральск, Озинки и Солянка, Таловая и Нижняя Покровка – все эти места знакомы и близки с самого раннего детства. В 1930-е мы играли в «Чапаева», «чапаевцев» и «белых». Только неохотно ребятишки шли в «беляки», поэтому устанавливали очерёдность. В заросших, обвалившихся окопах мы находили заржавевшие патроны. Из речек Таловка и Камелик нередко извлекали шашки и сабли, кинжалы и винтовки. Сдавали в милицию. Особенно радовались, когда нам доверяли гнать лошадей на водопой или в ночное.
Тут уж совершенно нельзя было не вообразить себя Чапаевым или Петькой. Да что дети! Взрослые-то и те воскрешали героические дни в ставших традиционными до Отечественной войны чапаевских летних театрализованных праздниках».
Остался записанный отцом рассказ механизатора Филиппа Петровича Дегтярёва: «Шла ожесточённая борьба против кулаков и белоказаков. Однажды в село прибыли чапаевские отряды. На площади собралось много сельчан. Василий Иванович выступал с речью. После этого в обоз стали мобилизовывать лошадей с повозками. Мне пришлось запрячь свою лошадёнку и везти боеприпасы для чапаевских отрядов. Через несколько дней я узнал, что мой тяжелобольной отец совсем плох. Пошёл к избе, где остановился Чапаев, стою в сенях. Дверь в избу отворена, в комнате за большим столом сидит Василий Иванович и обедает со своими товарищами. От вкусных мясных щей ароматный приятный запах идёт. Но вот Чапаев заметил меня, стоявшего у косяка.
– Ты к кому, хлопец? – спросил он.
– К Вам, Василий Иванович, – отвечаю.
– Говори, говори, смелей, зачем понадобился?
А когда узнал о больном отце, о единственной лошадёнке нашей, то приказал отпустить меня домой. Но прежде сказал:
«Садись за стол – поешь».
Так пришлось мне с Чапаевым вместе пообедать. Простой, сердечный был он человек.
Из книги «Прожив свой век»
Хранится в нашей семье уже 60 лет старый, сшитый из двух общих ученических тетрадей дневник (в нём 101 страница, два вкладыша с воспоминаниями, написанными химическим карандашом). На страницах убористым почерком перьевой ручкой без исправлений и помарок подробно описаны события Первой мировой войны, Февральской и Октябрьской революций, Гражданской войны; годы колхозного строительства, раскулачивания, репрессий 1937 года, послевоенных лет, свидетелем и активным участником которых был Пестравский Степан Андреевич.
Это «мемуары», так их назвал мой дед, член РСДРП (б) с 1914 года, слушавший в 1917 году в Петрограде Керенского, боец Красной армии, организатор Советской власти в Перелюбе, обвинённый во вредительстве в 1937 году и не раз отбывавший срок в пугачёвской тюрьме, председатель колхоза «Пахарь» в годы Великой Отечественной войны. Записи мы с братом разобрали – получилась книга «Прожив свой век». В ней есть и рассказы деда, Степана Андреевича Пестравского, о Василии Ивановиче Чапаеве. Вот некоторые из них.
ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ
– Чапаев, собрав на площади Бузулука любимые свои полки, выступил с балкона двухэтажного здания с речью, обращённой к красноармейцам: «Товарищи! Мы с вами разбили полчища белоказаков с их генералами Толстовым и Дутовым! Сейчас пред нами стоят полчища войск Колчака. Мы должны их уничтожить. Надеюсь на вас, товарищи, что вы не подведёте! Знаю, что чапаевцы не отступают. Вперёд, на Колчака! Защитим нашу родную рабоче-крестьянскую советскую власть. Ура!» Красноармейцы, в том числе и я, подхватили: «Ура! Ура!» Чапаев сошёл с балкона, взял гармошку и сыграл. Ребята обступили, просят его: «Спляшите, Василий Иванович!» Он передал инструмент гармонисту, тот сыграл, а он сплясал. После его заменили другие, и веселье продолжалось дотемна…
ИСТОРИЯ ВТОРАЯ
– Дивизия наша наступала на Уфу. С самолёта в бою за железнодорожный мост ранило в голову Василия Ивановича, который не оставил своего места, а был до конца в строю. После этого Михаил Васильевич Фрунзе привёз его на автомашине в штаб дивизии. Пулю, застрявшую в голове, вынули, голову перевязали, забинтовали. Тов. Чапаев не захотел лечь в лазарет по рекомендации врачей и тов. Фрунзе, наотрез отказался и продолжал командование дивизией.
ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ
– В г. Лбищеве расположился наш штаб. Слышали, что белоказаки просочились в тыл. Ещё ничего не зная, спим по квартирам. Слышим, на рассвете – стрельба… Пули летят и вдоль, и поперёк улицы. Мы с товарищем – к Уралу . Видим: уже другие ребята с винтовками бегут. Кричу: «Ложись в цепь!» Легли с винтовками в цепь, а командовать некому. Тогда кричу: «Занять интервал пять шагов друг от друга! Цепь, вперёд!» Только было пошли вперёд, со всех сторон пули полетели. Откуда стреляют – не поймёшь. Даю команду: «Цепь, назад!» Положил цепь по канавам. Гляжу: ходит некий Шафранский из оперативной части штаба, бывший офицер. Я кричу: «Почему не слушаешь команду, т… м?!..» И только это сказал, как меня сзади шибануло… Я очумел. Лежу, слышу, Шафранский кричит: «Слушай мою команду!» Его тут же тоже смазали, куда и как, не знаю, только он упал. А в это время подошёл к углу землянки товарищ Чапаев, раненый. У него перевязаны обе руки, кричит: «Держись, ребята!» А из цепи кричат: «Патронов нет!» Он снова кричит: «Сейчас патроны будут!»
Я кое-как встал и ушёл в землянку. Землянка набита красноармейцами. Слышим: один орудийный выстрел, другой. Ещё выстрел, стреляют по нам, значит, казаки… Ну, чаю, пойду к Уралу, поплыву. Подошёл к воде, а нога не двигается. Поплыл. А уже с берега белые стреляют в упор. Плыву, а сам думаю: « Не переплыву. Но смерть, так смерть. Будь что будет!»…
А с берега белоказак кричит: «Вылезай!.. Айда! Иди вперёд!» Вышел я
– отвёл он меня немного от берега. «Стой! Скидай гимнастёрку! Скидай сапоги!» Погнал он меня за Лбищев. Гляжу, стоит группа белых… Ведут пленных со всех сторон, останавливают и ставят шеренгой под пулемёт. И расстреливают. Вижу это, думаю: « Ну, отжил ты, Стёпка!» Подвёл меня белоказак к группе, остановил. Подвели ещё несколько человек, слышу, этот белоказак говорит: «Кто из вас самый счастливый?» Для меня это означало, что не расстреляют… Привели в какое-то помещение. В нём раненые. Кто из них ходит, кто сидит, кто своими думами занят. Обдумывал и я свою судьбу: «Что дальше будет? Нельзя ждать пощады от врага, да ещё раненому! Всё равно расстреляют или ещё что сделают». Продержали до вечера. Стало темнеть. Потом построили по 4 человека и погнали неизвестно куда… А в помещении, в котором находились раненые, закрыли двери, окна и подожгли. Сожгли наших товарищей, красноармейцев, числом 28 человек. Вечная им память!..
ПРИГЛАШЕНИЕ
В домашнем архиве сохранилось приглашение директора Хвалынского кооперативного техникума Надыршина Степану Андреевичу Пестравскому. В нём он пишет: «Парторганизация и дирекция Хвалынского кооптехникума просят Вас сегодня выступить на вечере воспоминаний о В. И. Чапаеве. Просим Вас не отказать молодёжи в их желании услышать рассказы современника легендарного героя гражданской войны В. И. Чапаева…23.3. 57». На обратной стороне приглашения рукой Степана Андреевича написан план выступления: «1. О себе. 2. Похождения разные: г. Пугачёв, приход т. Ленина. 3. О Чапаеве. Все на борьбу с Колчаком. 4. О Фрунзе. 5. Пожелать вам быть такими, как В. И. Чапаев, М. В. Фрунзе, В. И. Ленин. 6. Выполнять решения 20 съезда нашей Коммунистической партии».
Степан Андреевич прожил очень тяжёлую жизнь, полную испытаний и разочарований. Но, прожив свой век, был убеждён, что самыми светлыми воспоминаниями для него навсегда остались события, связанные с народным самородком – комдивом Василием Ивановичем Чапаевым.