Накануне праздника Победы мы публиковали отрывок из большого по объёму интервью нашего земляка офицера-фронтовика Константина Михайловича АЛЕЙНИКОВА, которое он дал четыре года назад журналисту Артёму Чунихину. В опубликованном «ЗВЕЗДОЙ» отрывке ветеран вспоминал о своём участии в финской кампании, где он получил осколочное ранение, изуродовавшее его лицо.
В этом выпуске мы предлагаем вашему вниманию воспоминания ветерана о первых днях Великой Отечественной войны. Желаем Константину Михайловичу бодрости и крепкого здоровья!
НЕ СЕГОДНЯ-ЗАВТРА НАЧНЁТСЯ ВОЙНА!
В субботу 21 июня, на разводе, командир полка объявил: «Всем командирам запрещается покидать территорию лагеря!» Они же всю неделю в части, но на воскресенье уезжали к семьям. А немецкие самолёты над нами постоянно летали, чувствовалось, что вот-вот начнётся… Из Главного Политического Управления приезжал лектор и читал нам лекцию: «Не сегодня-завтра начнётся война, а вы…», мол, вы тут такие безразлично-равнодушные сидите…
А в ночь на 22-е июня объявляется боевая тревога. Ну, полк выстроился, стоим, прискакал связной на лошади, о чём-то с командиром полка переговорили, он командует: «Отбой! Коменданта штаба ко мне!» Я подхожу: «А ты с ротой связи и с разведкой будь в боевой готовности!»
Мы на конюшне расположились, через некоторое время приказ от комполка: «Немедленно выдвигайтесь на командный пункт!» Пошли мы на этот КП, а это уже примерно четыре часа утра. Идём, а там озеро и туман над ним. И слышим в небе гул самолётов. Высоко летят, а солдаты смеются: «Смотрите, самолёты с крестами, скорая помощь летит…» Ещё немножко прошли, нас немецкая «рама» встречает. Как налетела и как давай нас строчить из пулемётов… Так в пятом часу мы уже вступили в бой.
Не доезжая километра два до КП, встречает нас комендант штаба дивизии Чалый: «Немцы нарушили границу и там идут бои! Вам нужно вернуться в лагерь и выдвигаться с полком!» Приехали в лагерь, а там ни души. Только палатки перевёрнутые… Солдаты говорят: «Лейтенант, давай хоть консервов наберём!» Набрали на полковом продскладе разных консервов. На оружейный склад зашли, а там автоматы ППШ. А ты представь, у меня в батарее в этой бригаде только у писаря-каптенармуса была винтовка, у всех остальных автоматы. Всё это сложили, и машины тоже остались. Не успели убрать. И вот солдаты винтовки побросали, набрали автоматов.
Пошли мы на станцию Козлова Руда, где грузился полк. А там ни одного человека нет. Вышли в открытое поле, а по дороге сплошная колонна идёт, даже дороги не видно. Через некоторое время как налетели бомбардировщики, как начали колотить, и там я потерял полевую кухню. Тогда мы с командиром роты связи приняли решение – идти не по дороге, а параллельно. По лесам. Таким образом до Каунаса и дошли.
Там через Неман мост, а перед ним посты. Постовые мне говорят: «Мы вам организуем проезд по мосту, прикрытие лошадей бронемашинами». Потому что из Каунаса стреляют отовсюду: со зданий, с кораблей… Это уже было 23-е число.
Тут немцы преодолели Неман и пошли на нас. Но наши так организовали бой, что немцев отбили. Тогда нас стали обходить. И, когда обходить начали, вот тут уже организованно стали отходить. У нас командир полка был очень толковый. До войны он служил начальником боевой подготовки армии. Правда, он был очень грузный и не мог ходить. Мы даже взяли у литовцев бричку, чтобы он ездил на ней.
Как держали связь с вышестоящими штабами, не знаю, но нам поставили задачу – дивизии отходить в направлении Минска и по ходу уничтожать вторую волну наступающего противника. Передовые-то немцы ушли вперёд. И, кстати, ни питания, ни боеприпасов у нас не было. Какое снабжение, если мы у немца в тылу? Помню, замполит полка выступил: «Климент Ефремович сказал, нам страна второго комплекта боеприпасов ещё не изготовила». Намекнул, что на немецкое надо переходить.
В конце концов почти все наши офицеры ходили с немецкими автоматами, больше половины солдат тоже с немецким оружием. Только немецкие гранаты доставляли неудобство. Ручки-то у них длинные и их трудно разместить. А так почти полностью перешли на немецкое оружие. Даже 81-мм миномёт немецкий захватили, правда, к нему было ограниченное количество мин. Только начальник артиллерии полка мог подать команду «огонь», ведь это наше самое мощное оружие. Но отступали очень организованно. И лишь когда сообщили, что уже идут бои за Минск, нам приказали отступать в сторону Ленинграда.
Так мы шли-шли, воевали с немецкими частями второго эшелона. И вдруг узнаём, что вышли из окружения. Немцы уже позади нас. Все, конечно, обрадовались. Не знаю, так или нет, но рассказывали, что командир дивизии поехал в штаб, возвращается назад: «Командующий северо-западного направления маршал Ворошилов приказал опять зайти в немецкий тыл и оказать помощь осаждаемому городу Опочка. Не допустить продвижения резерва!» Так мы опять оказались в окружении и перерезали дороги, ведущие на Опочку.
По дороге двигались небольшие подразделения немцев, мы их уничтожили. Дальше разведка сообщает – «по дороге идёт немецкая кавалерийская дивизия». Доходит до наших позиций, и там их остановили огнём. Расположились в лесах, но нам надо принимать решение. Понятно, что если останемся до утра, днём дивизию уничтожат. У нас же половина людей совсем без оружия. А из тяжёлого вооружения только этот немецкий миномёт. Да ещё раненых сколько.
Тогда начальник оперативного отделения дивизии звонит своему другу – командиру батальона, и предлагает ему с группой солдат войти в соприкосновение с этой немецкой дивизией и разгромить её штаб. Комдив соглашается на эту операцию.
И эти два друга подобрали всех комсомольцев, членов партии, человек тридцать что ли взяли, и ночью пробрались в немецкий тыл. Подняли такой шум, что немцы отвлеклись, а в это время наш комдив снял всю дивизию и лесом ушли. А эта группа чуть позже догнала нас. С этими двумя офицерами я встречался после войны в Москве. Этот командир батальона тогда уже преподавал в Академии имени Фрунзе, а начальник оперативного отделения стал генералом. Вот таким образом мы провели этот бой…