Недавно Женя Щебетина, дочка моей подруги Валентины Ивановны, показала мне листы с воспоминаниями, старые фотографии и детский песенник военных и послевоенных лет, принадлежавший её бабушке Нине Васильевне Урваевой (Палиловой), скончавшейся в 2022 году.
«Всё, Нина, запоминай!»
Многие, наверное, в Хвалынске знают, что Нина Васильевна 25 лет возглавляла коллектив молочного магазина, награждена двумя знаками «Отличник советской торговли», юбилейными медалями. Она ветеран труда с 43-летним стажем. Во время Великой Отечественной войны была малолетней узницей финского концлагеря № 5 на территории города Петрозаводска.
Её мать, Евгения Фёдоровна Палилова, наказывала дочери: «Всё, Нина, запоминай! Отец с фронта вернётся – расскажешь!»
Василий Фёдорович Палилов пропал без вести (погиб) в 1941-м, а воспоминания страшных лет до самой смерти волновали душу и тревожили память Нины Васильевны. Об этом она не раз рассказывала и мне, и своей внучке Жене, исполняла песни, которые сочиняли в лагере. Но никто из близких не знал, что сохранился песенник с детскими рисунками Нины.
Вот спою я песенку, горе расскажу,
Как мы очутились, русские, в плену.
Жили тихо, мирно, трудились, кто как мог,
Косички собирали, ждали уж покос.
Но война проклятая многих подвела,
Многих разлучила в жизни навсегда…
Шли бои упорные в центре, в городах,
На Ровских жителей надвигался страх:
Финские солдатики быстро подошли,
Взяли Вознесенье, в Ровское пришли.
Мы все испугались, думали: конец,
Собрали котомочки, побежали в лес…
Финны нас поймали, в лагерь привезли…
Семья Палиловых жила в посёлке Ровское Вознесенского района Ленинградской области. В первые дни войны по сельской дороге под конвоем финнов, подталкиваемые прикладами в спину, шли солдаты «непобедимой Красной Армии» в перевязанных проволокой ботинках, разорванных шинелях, с прокопчёнными от костров лицами. Выходящие из окружения части спешили переправиться на другой берег реки Свирь на бакенах и самодельных плотах, но их встречала пулемётная очередь. Сколько солдат погибло в реке и на её берегах осенними тёплыми ночами!
В сентябре 1941 года на родной земле уже хозяйничали финны. Они с угрозами врывались в дома, требовали водки, искали партизан. Девочки и девушки, переодевшись в бабушкину одежду, измазав лицо сажей, прятались в сараях.
В начале декабря оккупанты начали угонять людей в рабство. Семья Палиловых: мать Евгения Фёдоровна, 11-летняя Нина, 7-летняя сестрёнка Зина, 2-летний брат Валя, 5-месячный братишка, бабушка, тётя на 9 месяце беременности и её дочка 8 лет – отправились в неизвестность.
В концлагере
На подводах, открытых бортовых машинах, товарных вагонах в мороз их везли в Петрозаводск. Больных, измождённых, поместили в самый большой из семи: концлагерь № 5 на окраине города около железнодорожного вокзала.
Колючая проволока в три ряда, на столбе – предупреждение: «Выход за проволоку воспрещён под угрозой расстрела». На вышках – часовые. В лагере – 9 тысяч человек. В бараках на нарах – женщины, старики, дети. Болезни, кашель, чесотка.
Каждую неделю – санобработка. Ставили на кирпичи чугуны с горючей серой в брикетах и зажигали, забив предварительно входную дверь и проклеив окна и двери. Одежду выбрасывали на улицу, постель везли в «жарилку», после обработки вытаскивали дымящиеся матрасы. «Прожаренную, огненную» одежду, расползавшуюся на ленточки, невозможно было потом носить, от высокой температуры на ней даже съёживались пуговицы. О санобработке дети сложили стихотворение, которое записали в песенник:
Серу жгли у нас в квартирах,
Все пожитки увезли,
А потом нас под конвоем в дом 14 свезли,
Затопили печку и согрели кипяток:
Одни сели среди полу,
А другие – в уголок.
Под конвоем вели в душную баню, в которой за один раз мылись 30 наголо остриженных человек. Утром женщины мыли помещение негашёной известью до крови из пальцев, потом всю неделю надрывались от кашля.
За неповиновение или оплошность били тростью. Особенно дети боялись (так что «коленки дрожали») усердствующего в наказании санврача Богомелевского, бежавшего из России после революции в 1917 году.
Стоны, плач слышались отовсюду. Люди отекали от голода, у них кровоточили дёсны: паёк (галеты) выдавали всего два раза в неделю. За ночь в бараках умирало по 35 – 40 человек. Особенно было жалко грудных детей, которые, не получив материнского молока, умирали молча и быстро. Измученные женщины выносили ребятишек на свежий воздух: у них не хватало сил самим подняться с нар. Умер от истощения младший братишка Нины, у тёти родился мёртвый младенец.
Нет зрелища страшнее и ужаснее, чем смерть от голода, а особенно, когда она настигала медленно гаснувших беззащитных стариков и детей.
Вскоре лагерное начальство стало отправлять заключённых на уборку города, сбор вещей в оставленных жителями домах.
Нину взяли на слюдяную фабрику расщеплять слюду на тонкие, как волос, пластинки. За выполненную норму выдавали две столовых ложки подсолнечного масла. Но, как правило, девочки норму не выполняли, да ещё их обманывали приёмщицы-финки.
Другие дети собирали в лесу листья малины, в столярном цехе строгали осиновую стружку, из которой плели лапоточки и корзинки-сувениры, отправляемые в Финляндию.
Женщины трудились на заготовке дров, паковали чурки в мешки для топки паровозов, грузили их в вагоны.
Освобождение
Летом финны стали готовить заключённых к отправке в Финляндию для работы на полях и фермах. Помешало приближение Красной Армии. Все думали, что будет ожесточённый бой за Петрозаводск, но финны взорвали мосты, водокачку, что рядом с лагерем, и ушли.
Так в борьбе за выживание закончились тяжёлые три года. Из 8 тысяч в живых осталось 4 тысячи человек. Уцелевшие, не сломленные тяготами лагерного быта, 29 июня 1944 года они услышали долгожданные слова: «Вы свободны!»
Жители Петрозаводска встречали солдат-освободителей с букетами и красным флагом (кто-то всё-таки сохранил!). А бывшие узники концлагерей искали среди воинов своих братьев и отцов…
Девиз жизни
За год до отъезда Нины Васильевны к сыну, 9 мая, в День Победы, я побывала у неё. Она была бодрой, неунывающей, даже спела под рюмочку лагерную песню. А потом прочитала наизусть стихотворение Константина Симонова «Сын артиллериста», закончив словами:
Держись, брат: на свете
Два раза не умирать.
Ничто нас в жизни не может
Вышибить из седла! —
такой девиз жизни выбрала и она, малолетняя узница концлагеря, и он помог ей выстоять…
Недавно её внучка Женя посетила родные для бабушки места в Карелии: Ровское, реку Свирь, Петрозаводск и район у железнодорожного вокзала, где находился концлагерь. Но о том страшном времени там уже ничего не напоминает…
Только и осталась от бабушки одна память сердца – записанные на листочках воспоминания, фотографии и старый детский песенник.
Наталья ДОРОФЕЕВА