Есть люди, о которых забывают вскоре после смерти, несмотря на их «яркость» при жизни, а есть те, кто после смерти становится всё объёмнее, выпуклее. Вот таким человеком второго типа стал замечательный художник Сергей Георгиевич Серов (1948-2014), десятилетие ухода которого отмечается 28 июля.
Он был самодостаточной и заметной личностью не только на своей родине – в Хвалынске, но и довольно известным художником в культурной среде, хотя и не обласканным званиями и в должной мере славой. И вот спустя 10 лет после смерти его жизнь обрастает подробностями, а творчество раскрывается новыми гранями. Сергей, так по-свойски его называли земляки, как никто из его предшественников-художников, стал «живописным летописцем» города. Он принадлежал к одному из старинных родов Хвалынска – Серовым, в котором были ремесленники-шапочники, купцы и даже известный революционер, чьим именем названы улицы и кому поставлен памятник в Улан-Удэ, однокашник Петрова-Водкина по четырёхклассному городскому училищу — Василий Матвеевич Серов (1878-1918). Он приходился двоюродным дедушкой Сергею по линии отца.
Дом Серовых, предков художника, является одним из самых старых в Хвалынске. Ему более 200 лет, и он до сих пор стоит на берегу Волги, срубленный из брёвен, которые по Волге плотами пригнали с верховьев. В этом доме в детстве Сергей часто бывал у своей бабушки. Дом напоминал старинный детинец, особенно внутри, поражая своими толстыми балками и брёвнами верхних перекрытий, когда поднимаешься в «низенькую светёлку» мезонина с балкончиком, с которого открывается вид на Волгу.
Всё в этом доме дышало стариной: зеркало в резной раме, старая горка, кровати с высокими металлическими спинками, украшенными многочисленными полыми шарами, старые рекламные картинки чая и кофе, сундуки, внутренние крышки которых были обклеены конфетными фантиками, старыми репродукциями из «Нивы» и денежными купюрами, вышедшими из употребления. Всё это, конечно, действовало на впечатлительного мальчика и позже нашло отражение в его многочисленных работах, связанных с историей города, интерес к которой всколыхнула и встреча в конце 1970-х годов с родственницами в пятом, как он говорил, колене, сёстрами Серовыми, хранительницами «пошехонской» хвалынской старины. В их гостеприимном доме на улице К. С. Петрова-Водкина (тогда ещё Интернациональной) побывало много художников, кинематографистов, музейщиков, журналистов, и все были поражены ясной памятью этих светлых, во всех смыслах, женщин, возраст которых перевалил за 80. Одна из сестёр – Елизавета Константиновна тоже имела профессиональное художественное образование, она окончила Саратовский художественно-промышленный техникум в 1931 году, так тогда именовалось нынешнее училище имени Боголюбова. Причём она была ученицей одного из саратовских символистов, участников выставок «Алой Розы», а потом и «Голубой» – Петра Уткина. И хотя сама Елизавета Константиновна осталась равнодушной к символизму, сохраняя до конца своих дней реалистический взгляд на окружающую жизнь, но оказалась восприимчивой к тонкому колоризму своего учителя и рассказывала художникам, захаживавшим летом в их многоцветный палисадник, известный во всём городе, о том, что нужно учиться у цветов чистоте палитры. Сергей не сразу воспринял этот совет, довольно долгое время отдавая дань любимому стилю модерн с его тяготением к полутональной «болотной» гамме. И всё-таки работа над многочисленными цветочными натюрмортами с начала 1980-х годов расцветила его картины.
«Художник – очевидец невидимого»
Любовь к книгам с детства развивала воображение, и он одним из немногих современных художников выразил себя в исторических и социальных картинах, так или иначе связанных с жизнью Хвалынска, в котором, как в капле, отражалась история и жизнь всей страны. Неслучайно он после Саратовского художественного училища окончил Московский полиграфический институт, желая связать своё творчество с книгой, с сюжетом, на героев которого мы часто смотрим глазами того или иного иллюстратора.
Сергей был блестящим рассказчиком, умело переплетая в своих повествованиях реальность и вымысел, иронию и мягкий юмор. Он мог бы вполне реализовать себя в литературе, достаточно прочесть несколько оставленных им воспоминаний о себе, о Сосновом острове, о сёстрах Серовых. Он был и музыкально одарён, научившись уже в зрелом возрасте игре на гитаре у профессионального гитариста. Сергей собирал старинные романсы, даже сочинял музыку на стихи поэтов серебряного века и душевно исполнял их.
И эта полнота реализации в сфере культуры происходила на фоне его увлечения рыбалкой. Рыбалка была не просто хобби Сергея, а вполне профессиональным занятием, в тайны которого он был посвящён досконально и со стороны ловли, и со стороны глубоких знаний об особенностях разных видов рыб, и со стороны кулинарной.
Широта его интересов, цельность натуры поражали. За что бы он ни взялся, во всём «доходил до самой сути»: в начале 1990-х увлёкся производством керамической посуды, и его вазы, шкатулки, сахарницы, чашки и кружки хранятся в некоторых хвалынских домах и музеях. На многих его натюрмортах цветы стоят в серовских вазах. Затем его увлекла смальта, и он попробовал себя и в этой технике, выполнив несколько настенных панно.
Казалось, что он хотел примерить на себя все виды и жанры искусства. Сам он очень ярко и живо рассказывал о сюжетах картин, порой иронией прикрывая свой тонкий лиризм. Некоторые его рассказы, к счастью, были записаны, но спустя годы его картины стали «больше» его рассказов. В них стали проявляться ранее невидимые смыслы. Кстати, сам Сергей любил повторять слова художника Павла Филонова: «Художник – очевидец невидимого». Вероятно, Сергею было не чуждо такое «зрение», возможно, он не осознавал тех интуитивных импульсов, которые приходили из далёкого далека и «замешивались» в его холсты. Одна из картин 1998 года осталась без названия, Сергей не мог до конца определить, почему он написал картину с изображением небесной битвы архангела Михаила с Люцифером, окружив эту битву рамой из фрагментов картин великих мастеров разных эпох и стран. И только сейчас, спустя более 25 лет, смысл этой битвы, отражение которой случилось на земле, проявился.
Однажды писатель, краевед, журналист из Астрахани Сергей Львов дал творчеству Серова очень верную характеристику: «У него, несомненно, есть мощное подсознательное, которое формирует в сознании залпы самых неожиданных ассоциаций, метафор, гипербол и прочих замечательных штуковин, недоступных простому смертному.
… человек испытывает наслаждение от самовыражения в живописи, при этом в зависимости от собственного настроения, он то выводит изысканные антраша и фуэте, то простые незамысловатые кренделя. Но во всех случаях СВОИ и в этом его мощь. Чувствуется, что пишет картины с равной страстью, словно ловит рыбу своей мечты». Лучше и точнее не скажешь.
Валентина БОРОДИНА