Если бы представилась фантастическая возможность совершить путешествие в прошлое, то я бы выбрал Хвалынск, чтобы увидеть, каким был наш город до революции или в середине прошлого века. Хотя бы краем глаза взглянуть на утраченный берег и затопленный остров Сосновый, пройти от пожарки по родной улице, увидеть своих, молодых тогда родителей…
Дореволюционный период Хвалынска можно с полной уверенностью назвать наиболее интересным историческим этапом, периодом расцвета города. Именно в то время купцы-старообрядцы, деловые и деятельные люди создавали экономическую базу и архитектурные шедевры, которые придали Хвалынску неповторимый облик и очарование. Большинство из них упокоены на хвалынских погостах, на их могилах были установлены памятники
– красивые и добротные, достойные их заслуг и деяний.
Но есть в истории Хвалынска и позорная страница: период, когда рядом со старообрядческим кладбищем была устроена городская свалка. А до этого кладбище было предано варварскому поруганию и разорению. Разграблены склепы, вырваны и сожжены кресты, разбиты памятники и надгробия. Среди разрушенных до основания склепов были две усыпальницы купцов Михайловых.
Краевед и автор книги «Мой Хвалынск» Алексей Наумов в настоящее время проводит экскурсии по городскому некрополю. Там, у могил известных хвалынцев, рассказывает об их земных деяниях, воскрешает странички местной истории, в которую они навечно вписали свои имена.
Во время встречи для интервью нашей газете Алексей рассказал, что первое его знакомство со старообрядческим кладбищем состоялось в семилетнем возрасте, когда отец взял его в поход на гору Каланча. Тогда же у её подножия он впервые увидел разорённое кладбище.
Увиденное стало сильным потрясением. Это не было похоже на обычное место. Как будто следы совершенно иной цивилизации. Величие и красота, смешанная с поруганием и забвением. Огромные каменные надгробия и похожий язык, но не наш. Смыслы не те. Купец 2-й гильдии, мещанин такой-то, такой-то… Рядом ещё горела свалка мусора, а у меня в голове возник вопрос: «Что же произошло такого с русскими людьми, что они до такого состояния довели места последнего упокоения своих предков? И почему все благочестиво проходят мимо, как будто ничего не происходит… Это норма?»
С 10 лет я стал регулярно ходить на это кладбище, переписывал в тетрадь надписи с уцелевших надгробий. Слушал рассказы Елизаветы Серовой о том, каким кладбище было раньше, как было ухожено, украшено фамильными склепами и часовнями, как на ветру звенели фарфоровые венки…
А эти ужасные рассказы о том, как местные жители использовали мраморные и гранитные плиты с именами усопших под строительство фундаментов. На них строили дома по улицам Рабочей, 1 Мая, Володарского и другим.
Однажды северяне, купившие в Хвалынске дом, решили его расширить, сунулись смотреть внутрянку, а там – гранитные плиты с кладбища, на которых отлично сохранились надписи с именами и фамилиями усопших. Что было в головах людей, разорявших склепы и могилы, каково им было жить в домах, стоявших на чьих-то памятниках?!
Старожилы рассказывали, что находились люди, которые развлекались, стреляя по ликам Богородицы и Христа в кладбищенской церкви. И сегодня можно увидеть последствия того варварства – следы пуль на старых памятниках.
Позволю себе привести две маленьких цитаты из писем Александра Оттовича Медема, чьё имя носит наша православная гимназия. Они могут стать иллюстрацией того временного отрезка.
«…Одна только вера, что не всё кончается здесь земным нашим существованием, – даёт силу не цепляться во что бы то ни стало за свою малозначащую жизнь и ради её сохранения идти на всякую подлость, низость и унижение. Это мы наблюдаем на каждом шагу, тошнит от всего этого до полного отвращения ко всем окружающим».
«…Мне действительно предлагали поступить на службу. Но служить этим расхитителям России и расхитителям души русского народа – мерзавцам – я не могу. На это мне говорят, что чем я лучше других? Почему другие могут по необходимости это делать – я же строю из себя какую-то исключительную персону. Ничего я из себя строить не собираюсь, ничуть этим не возношусь, я просто думаю, что не для того Господь меня сохранил и вывел из самых, казалось, безнадёжных положений, чтобы я изменил своему народу, служа его погубителям. Не могу и служить не буду – лучше с голоду сдохну».
В 2008 году, будучи аспирантом, я сделал первый шаг в моём деле по сохранению старых кладбищ, выступил с инициативой по установке двух Поклонных крестов. Меня поддержал тогдашний глава района Валерий Владимирович Ермаков. Мы хотели поставить крест в бывшем Успенском монастыре на Черемшане, но нам не разрешили областные чиновники. Кстати, потом мы с ними заседали в VI составе обл-думы и мой коллега вспоминал эту историю, сожалея, что не созрел тогда до этой мысли, хотя и много старше меня. Поэтому крест поставили на территории санатория «Родник», там неподалёку сохранились монастырское кладбище и Введенский храм, где служил мой прапрадед. Ещё один дубовый крест мы с отцом поставили на старообрядческом кладбище в память о купцах Михайловых. Эти кресты освятил митрополит Московский и всея Руси, предстоятель Русской православной старообрядческой церкви Корнилий во время его первого визита на Хвалынскую землю в 2008 году.
В 2017 году, когда был создан фонд «Сосновый остров», появилась возможность облагородить могилы Михайловых. Из ям вытащили надгробные плиты, залили постаменты, установили рядом с Поклонным крестом.
В прошлом году в Хвалынск приезжал всемирно известный музыкант и дирижёр Юрий Иванович Симонов. У нас оказались общие знакомые, а его мама родом из Хвалынска, из купеческой семьи Сергеевых. К сожалению, мне не удалось найти о них много информации, но Господь послал иной подарок. Сергеевы были старообрядцами, поэтому мы с Юрием Ивановичем и его супругой сходили на разорённый погост. Из-за холода и сильного ветра мы не смогли там долго находиться. Уже дома в своём фотоархиве (я в своё время сделал снимки всех уцелевших надгробий) удалось найти надгробье с фамилией Ивана Сергеевича Сергеева (1875-1911). Иван Сергеев оказался родным дядей (по матери) Юрия Симонова, он был управляющим нефтяными приисками Зубаловых в Баку. Там он заболел чахоткой и вернулся в родной Хвалынск, где и умер. Он был старше матери Юрия Ивановича на 25 лет – целое поколение.
Кроме надгробного камня, уцелела могила Сергеева с постаментом, который позже пришлось выравнивать.
Юрий Симонов обрёл могилу предков в свой первый и пока единственный приезд на родину предков. Он помог финансово восстановить могилу дяди: мы залили новое основание под постамент, вытащили из канавы надгробный камень, заказали гранитный крест на него.
Теперь, поднимаясь на Каланчу, мы можем видеть силуэт возрождённого памятника. И невольно вспоминаешь акафист Слава Богу за всё:
«Разбитое в прах нельзя восстановить, но Ты восстанавливаешь тех, у кого истлела совесть,
Ты возвращаешь прежнюю красоту душам, безнадёжно потерявшим её.
С Тобой нет непоправимого. Ты весь любовь.
Ты – Творец и Восстановитель. Тебя хвалим песнью: Аллилуйя»!
(Продолжение следует)
Алексей КАРПОВ