Бабушки на скамеечках – одно из самых ярких впечатлений хвалынского детства
Делились, грызли, угощали
Почти что каждый день прохожу путь от Маяка до центра и обратно. Как правило, по Революционной, но если захочется «чего-нибудь новенького», то по Ленина или Росреспублике с заворотами-поворотами в разные улочки-переулочки. Наберёшь, бывало, на рынке всяческой снеди, банок-склянок, мыла-порошков, а автобус – тю-тю из-под самого твоего носа. Что прикажете делать? Да ничего – авоськи в руки и пешком до дома.
В такие минуты вспоминаю Хвалынск своего детства с деревянными лавочками у всех (всех!) жилых домов. Усталый путник запросто мог передохнуть пару минут на любой из них, никто не поругает, не прогонит. Напротив, душевная бабуля принесёт тебе старенький эмалированный ковшик с прохладной водой: «Давай-ка вот, попей с дороги». Какое это было счастье в июле-то месяце!
Когда исчезли от хвалынских домов и домиков старенькие деревянные скамейки? Точную дату назвать сложно, но мне кажется, что массово убирать их начали в начале девяностых. (Моя бабушка поступила так же, но нашла промежуточный вариант – заказала скамейку, которую можно было легко занести во двор и вынести на улицу). Почему это случилось? Думаю, однозначного ответа на этот вопрос тоже нет, но главная версия такова: на чужих скамейках любили сиживать местные пьянчужки или шумные молодёжные ватаги. А кому захочется наблюдать всё это под окнами своего дома? К тому же на просьбу освободить лавку и те, и другие запросто могли обложить хозяев отнюдь не трёхстопным ямбом…
В наше время подобное времяпровождение потеряло актуальность. Сейчас вряд ли кто-нибудь засядет возле чужого дома «попить пивка», делают это, как правило, на своей территории. Но прежние бабушкины скамеечки на улицы не вернулись. Наверное, отпала у хвалынчан сама необходимость в такой вот уличной коммуникации. У каждого теперь интернет, у каждого мобильный телефон или ещё какие чудеса современной техники.
А в семидесятые-восьмидесятые и ранее обычная деревянная скамья походила на системный блок компьютера. Отсюда растекалась по всем сторонам какая-то информация, какие-то сакральные знания, здесь вовсю рубились в подкидного, аппетитно грызли семечки, угощали спелыми вишнями и белым наливом.
Выйти ко двору
На нашу лавочку приходили в основном соседские бабушки. Это называлось выйти ко двору. Но изредка посудачить с товарками выходили и деды. Наверное, им было с ними не очень интересно, все общие разговоры так или иначе вращались вокруг давно и хорошо знакомых людей. Зато уж бабушкам нашим было на чём или на ком «разгуляться»! Поэтому нередко эти душевные посиделки у двора заканчивались, а точнее прерывались только с наступлением темноты.
А ещё я очень хорошо помню длинную, человек на семь-восемь, скамейку на пересечении улиц Северной и Росреспублики. Именно сюда в своё время стекались с вёдрами за чистой ледяной водой окрестные жители. Мы, дети, желая угодить бабуле, носились от дома к колонке и обратно со своими пластмассовыми ведёрками, как электровеники. Кто больше воды в дом или баню принесёт! Взрослые же, наоборот, любили сесть в очередь за водой и неспешно обсудить все актуальные хвалынские вопросы: что, где, почём, кто с кем поругался или помирился, откуда взялся колорадский жук и почему пресловутая Америка так не любит наш СССР.
Кстати, дети тоже любили посидеть с бабульками на лавочке, послушать взрослые разговоры, порассуждать на вечную тему: «Кого ты больше любишь, папу или маму?» Радовало и то, что заботливые старушки частенько вынимали из своих ситцевых карманов леденцы или карамельки с повидлом, которые тут же отправлялись в детские ротики. Не то, чтобы дома у нас не было карамелек, число их резко возрастало после каждого похода с бабушкой в церковь. Но конфета от соседской бабушки, разумеется, была как-то слаще. Между прочим та колонка под раскидистым тополем и сейчас на своём месте, а вот длинной высокой лавочки, увы, уже нет. Оно и понятно, вода теперь почти у каждого в доме, а новости обсуждать нынче ни у кого времени нет.
А всё-таки жаль, что вечернее явление народа ко двору почти ушло из хвалынской жизни. Но в сёлах и деревнях эта традиция ещё жива. Сама наблюдала.
Марина Неверова